НОВОСТИ:

<< ГЛАВА 3. п.4(2)

СОДЕРЖАНИЕ

Далее:  ГЛАВА 4. п.1(2) >>

ГЛАВА IV. КОНВЕНЦИОНАЛИЗМ – СОВРЕМЕННОЕ НАПРАВЛЕНИЕ ФИЛОСОФСКОЙ
МЕТОДОЛОГИИ НАУКИ

4.1. Конвенционализм и его гносеологические истоки

 Одной из наиболее распространенных базисных идей современной философии науки является конвенционалистская трактовка природы научного знания. Как известно, основоположником конвенционализма был крупный французский ученый конца XIX – начала ХХ вв. Анри Пуанкаре. Хотя его философские труды [см.: 405-411] и удалены от современности более чем на полвека, однако, их анализ не потерял своей актуальности до сих пор, ибо многие положения Пуанкаре восприняты современными конвенционалистами, развиты и дополнены ими. В начале ХХ века крупный вклад в разработку конвенционализма был сделан также известным франкоязычным историком и методологом науки Пьером Дюгемом [см.: 146]. Среди основных версий неоконвенционализма можно указать на следующие: трактовка Карнапом природы логико-математического знания [см.: 171, 172, 600-608], доктрина “радикального конвенционализма” К. Айдукевича [см.: 5, 581-589], конвенционалистские взгляды К. Поппера [см.: 385-391, 655-657], И. Лакатоса [см.: 223-225, 645] и концепция “геохронометрического конвенционализма” А. Грюнбаума [см.: 114, 115], касающиеся природы пространства,  времени и др.
Согласно конвенционалистам, вопрос об истинности постулатов и определений исходных понятий теории есть либо следствие субъективно понимаемого удобства, либо результат внутритеоретических критериев – простоты, красоты, непротиворечивости и т.п.
В данном параграфе мы попытаемся дать обобщенный анализ истоков конвенционалистской методологии.
Появление конвенционализма не было случайным: оно имело предпосылки и причины как  философского, так и общенаучного характера. На возникновение и становление конвенционализма оказали существенное влияние, прежде всего, изменения в мировоззренческом, философском “климате”, происшедшие в конце XIX – начале ХХ вв.
Во-первых, эти изменения были связаны с кризисом естественнонаучного материализма в его наивно-созерцательной форме. Наивно-стихийный материализм не выдержал столкновения с новыми реальными фактами, выявившимися в ходе развития науки: появлением множества гипотез, относящихся к одной и той же эмпирической области, стремительным ростом различного рода теоретических построений в науке, резкой ломкой устоявшихся фундаментальных научных понятий и принципов. В качестве наиболее ярких  примеров можно указать на революционные преобразования, которые произошли на рубеже XIX – ХХ вв. в двух важнейших отраслях знания – физике и математике: создание специальной  теории относительности, квантовая гипотеза Планка, обнаружение радиоактивности и превращения одних химических элементов в другие – в физике; создание многочисленных систем неэвклидовой геометрии, разработка теории множеств и открытие в ней парадоксов – в математике.
Во-вторых, существенную роль в возникновении конвенционалистской методологи науки сыграло то обстоятельство, что оказались несоответствующими умонастроениям ученых того времени как эмпирические (Д. Гершель, Д.С. Милль), так и рационалистские (Гегель, неокантианцы) системы обоснования научного знания. Конвенционалистская методология возникла как одна из альтернатив методологическим программам классического эмпиризма и рационализма.
В-третьих, проникновение через математику в естествознание априоризма, специфическим выражением которого и является конвенционализм.
В-четвертых, усиление иррационалистической струи в философии нашего века, того иррационализма, с которым в некоторых моментах смыкается конвенционализм.
В-пятых, нарастание релятивистских и скептицистских настроений в среде научной интеллигенции и оформление агностицизма как теоретико-познавательной доктрины.
Существенное влияние на возникновение и развитие конвенционалистского учения оказали также выявившиеся в конце XIX – начале ХХ вв. некоторые особенности научного познания, характерные и для нашего времени.
В качестве первой и главной особенности можно отметить возрастание абстрактности и степени общности естественнонаучных теорий. Отдаление научно-теоретических построений от реальности усиливало представление о независимости теории от опыта и научной практики. Конвенционалисты осознали этот факт возрастания относительной самостоятельности теории по отношению к опыту, утверждая, что научные теории в достаточно слабой степени недетерминируемы опытом и суть не что иное, как результат конвенции. Так, Пуанкаре в этой связи писал, что приложимые к совокупности процессов всей вселенной «постулаты сводятся, в конце концов, к простым конвенциям. Эти конвенции мы вправе устанавливать, так как заранее уверены, что никакой опыт не окажется с ними в противоречии» [405: 140]. В еще более сильной форме кредо конвенционализма сформулировал позднее известный польский логик К. Айдукевич: «Основное положение обыкновенного конвенционализма, представителем которого является, например, Пуанкаре, заключается в том утверждении, что существуют проблемы, которые опыт не в состоянии решить, пока не будет введена произвольно принятая конвенция.… В настоящем исследовании мы намереваемся обобщить и радикализировать это положение обычного конвенционализма. А именно, мы хотим выдвинуть и обосновать утверждение, что не только некоторые, но и все суждения, которые мы признаем и которые составляют все наше изображение мира, не являются еще однозначно определенными через данные опыта, а зависят от выбора понятийной аппаратуры, с помощью которой мы отображаем данные опыта. Эту понятийную аппаратуру мы можем, однако, избрать такой или другой, благодаря чему меняется и все наше изображение мира» [581: 259-260].
Явление математизации знания, например, преобразовало в ХХ столетии все естествознание. С распространением в науке математических методов связано, к примеру, то обстоятельство, что одна и та же математическая теория может быть применена для описания совершенно различных областей действительности. В частности, в теории  функций комплексного переменного ?v связана с явлениями тяготения, света, звука, теплоты, магнетизма, электростатики, электрического тока, электромагнитного излучения, морских волн, полета самолета, колебания упругих тел и строения атома. Одна теория имеет двенадцать различных приложений [см.: 455: 8]. Такое разнообразие приложений одной и той же математической теории формирует ценностно-психологическую установку, согласно которой в принципе символизм математики является произвольным (математик придерживается лишь внутриматематических и логических критериев – непротиворечивости, полноты, и т.д.), что математика навязывает определенную упорядоченность и  схему неоформленной хаотической действительности.
Второй особенностью научного познания второй половины XIX – начала ХХ вв. было постоянное и сознательное использование  учеными гипотезы в качестве необходимой и важнейшей формы научного знания. Выдающиеся естествоиспытатели того времени М. Фарадей, Д. Максвелл, Л. Больцман, А. Эйнштейн подчеркивали, что нет абсолютной грани между гипотезой и вырастающей из нее теорией, в том числе и общепризнанной, как показывает опыт науки. «Всякое обобщение есть гипотеза, –  писал А. Пуанкаре. – Поэтому гипотезе принадлежит необходимая, никем никогда не оспаривавшаяся роль. Она должна лишь как можно скорее подвергнуться и как можно чаще подвергаться  проверке» [409: 97].
После окончательного построения теории ее исходные  предпосылки, по мнению конвенционалистов, должны рассматриваться как определения (т.е. как аналитические утверждения), выбор которых хотя и не произволен, но зависит в первую очередь от ценностно-методологических установок познающего, таких, например, как удобство, простота и т.п. По поводу подобных рассуждений Л. Больцман писал: «Простейшее размышление учит нас, что безнадежно трудно наткнуться на верную картину мира посредством одних только высосанных из пальца предположений. Такая картина образуется очень медленно посредством приспособления отдельных удачных идей» [53: 122].
Кроме того, согласно конвенционалистской методологии, фундаментальные теории принципиально не опровергаемы, поскольку ученые, их защищающие, могут так перестроить их  или так переинтерпретировать противоречащие  им результаты экспериментов, что последние окажутся их подтверждением. Но если принять подобную методологическую установку относительно принципиальной неопровергаемости фундаментальных теорий, то возникает ряд проблем с исключением старых и введением новых теорий.
В-третьих, ломка и пересмотр понятий, казавшихся абсолютно незыблемыми, отказ от одних фундаментальных понятий (понятие эфира), изменение содержания других (понятия атома, одновременности), введение новых (поле, электрон) подняли проблему объективного статуса научных понятий. Изменение понятийного аппарата науки, закономерно ставит ряд вопросов: какова природа понятий, их источник? Обладают ли они объективным содержанием  или являются результатами конструирующей силы разума? и т.д. Каждая философская методологическая программа решает их по-своему.
Научное знание имеет свою логику, и логика развития научных понятий обладает определенной спецификой. Конвенционализм лишает научное знание статуса абсолютной априорности, но лишает его и статуса эмпирической детерминированности фактами и объявляет понятия, принципы, суждения условными соглашениями, конвенциями. «Эти условные положения, – пишет А. Пуанкаре, – представляют собой продукт свободной деятельности нашего ума, который в этой области не знает препятствий. Здесь наш ум может утверждать, так как он здесь предписывает; но его предписания налагаются на нашу науку, которая без них была бы невозможна, но они не налагаются на природу» [409: 8]. Итак, Пуанкаре считает математические понятия, аксиомы скрытыми  дефинициями, замаскированными определениями, не имеющими прямое значение для природы. Айдукевич, объявляя понятия чисто условными образованиями, придает им самодовлеющий характер, тем самым переворачивает реальное положение дел с ног на голову: с его точки зрения понятийные системы не отражают мир, а лишь изображают его согласно конвенционально принятым определениям. Определения, в свою очередь, по Айдукевичу, не подлежат обоснованию. Различные  понятийные системы и их картины мира абсолютно несоизмеримы, непереводимы.
Конечно, никакая теория не может отразить в своих понятиях всей полноты опыта. Они приобретают свою значимость лишь, будучи включенными, в определенную научную теорию. Фундаментальная характеристика научного знания – системность, которая и реализуется в системности понятий и принципов. Эта черта была совершенно верно подмечена конвенционалистами (Дюгем, Айдукевич, Куайн [см.: 214, 215, 659-664], Лакатос). В силу сложного характера связи эмпирического и теоретического было бы большим упрощением искать научным понятиям прямые, зеркальные аналоги в действительности, строить непрерывную гладкую цепочку, ведущую от непосредственной данности к понятиям. Понятия, взятые в историческом развитии познания и практики, не являются исходным пунктом, они не начало, а итог, сумма человеческого познания. В историческом плане все наше знание происходит из опыта, в понятиях снят эмпирический этап их формирования. Понятия заключают в себе логически освоенную практическую и познавательную деятельность человечества, и новое поколение, приходя в этот мир, имеет дело не со всем содержанием истории познания и практики, а с логически освоенным миром – с понятиями, и для очередного нового поколения эти категории являются исходным пунктом познания. Познавая и практически осваивая мир, это поколение оставит последующему в гносеологическом отношении, в виде системы понятий и теорий, результат своих действий.
Как пишут А.М. Коршунов и В.В. Мантатов: «В этом конвенционализм прав. Но взятые в историческом аспекте категории не есть исходный пункт исследования, а итог, вывод человеческого познания» [207: 70].
Таким образом, на каждом отдельном этапе знание возникает как результат взаимодействия понятийного аппарата и эмпирических данных. Эвристическая мощь понятийной системы, в которой отражена практика научного познания, может выражаться и в том, что теоретик, не обращаясь к опыту, может работать гораздо продуктивней, чем экспериментатор, имеющий дело непосредственно с опытными фактами. Приводя пример этому, Энгельс писал: «Ньютон теоретически установил сплюснутость земного шара. Между тем Кассини и другие французы еще много времени спустя утверждали, опираясь на свои эмпирические измерения, что Земля эллипсоидна и что полярная ось самая длинная» [267 Т.20: 522].
Исследователь, прежде чем начать работать с данными опыта, уже обременен определенной понятийной системой, согласно которой он обрабатывает опытные данные, и если они (понятия) конвенциональны, то и эмпирическое знание после такой обработки, в определенных границах, оказывается конвенциональным, будь то протокольные (Венский кружок) или базисные (Поппер) предложения.
Вследствие условности определений эмпирическая основа науки, в известной степени, не может быть не условной, так как формируется согласно условным теоретическим положениям. А теория не может быть не условной, так как базируется на условном, в определенной мере, эмпирическом базисе. Признание роли конвенции на одном уровне научного познания ведет с необходимостью к признанию конвенциональности на другом уровне и наоборот. Отсюда и такая высокая роль в конвенционалистской методологии внеэмпирических критериев оценки научных понятий, теоретических построений – требование непротиворечивости, простоты, удобства, экономности, изящества и т.д., связанных в большей степени с ценностной ориентацией субъектно-объектной модели познания, чем объектно-субъектной моделью познания. Например, определение пространства и времени как прерывных или непрерывных совершенно по-разному ставит вопрос об определении конгруэнтности метрических стандартов, что в свою очередь ведет к различным трактовкам физических законов, проблемы выбора геометрических систем для описания физической реальности, к совершенно противоположному пониманию соотношения физики и геометрии (Пуанкаре, Эйнштейн [см.: 562-564], Рейхенбах [см.: 427, 428], Грюнбаум).
Свобода выбора при формировании понятийных систем (концептуального языка) предполагает свободу выбора фактуального материала и свободу его концептуализации при создании познавательного образа.

Проявляйте уважение!
При копировании материала, ставьте прямую ссылку на наш сайт!