НОВОСТИ:

<< Глава 22

СОДЕРЖАНИЕ

Далее:  Библиография >>

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Несмотря на признание конвенциальной компоненты как неотъемлемой части научного знания, Поппер, тем не менее, остается в рамках интерналистской модели развития или роста научного знания. Согласно этой модели, развитие науки происходит, в основном, под воздействием внутринаучных факторов. Его же непосредственные ученики и методологи, испытавшие его влияние: Лакатос, Фейерабенд, Кун, Бартли, Агасси, Гумен и т.д., как правило, выходят за рамки данной модели. Экстерналистская модель развития и функционирования научного знания, признающая определяющее влияние внешних факторов (психологические, ценностные установки, социальный заказ и т.д.) на развитие науки или рост научного знания, оказалась более привлекательной. Именно в этой модели вполне убедительно оказалось возможным представить научную деятельность как разновидность человеческой деятельности и проследить динамику изменений стандартов научности в зависимости от изменения социокультурного контекста. По всей видимости, задача гуманизации европейской науки или просто науки (что в принципе все равно, т.к. неевропейской науки нет) существенно легче поддается решению в рамках именно этой модели. Это в достаточной степени отвечает тезису о перерастании методологических программ в мировоззренческие как типической черте развития философии ХХ века, чему в немалой степени способствовал принцип конвенциональности научного знания и человеческого знания вообще  как базисная идея методологии науки ХХ века.
Конвенциональное принятие и построение научной теории и ее эмпирического базиса, как, впрочем, и самих методологических правил, как методологическая норма, как специфика современной науки, было признано всеми ведущими методологами различных направлений ХХ века. Этому способствовала целая совокупность особенностей современной науки, как-то: резкое возрастание абстрактности и степени общности естественнонаучных теорий; использование учеными гипотезы в качестве необходимой и важнейшей формы научного знания; ломка и пересмотр понятий классической науки, считавшихся дотоле абсолютно незыблемыми, отказ от одних фундаментальных понятий, изменение содержания других; конвенциальность языка (семантики научных терминов); осознание многозначного характера связи теории и эмпирического материала; резкое возрастание числа конкурирующих теорий  и, в этой связи, резкое возрастание значения проблемы выбора и значения вне эмпирических критериев оценки теории, простоты, красоты, удобства, изящества и т.д.
Конвенциональное понимание природы научного знания вообще является яркой демонстрацией того факта, что наука – это творение рук человеческих. Этот, казалось бы, простой, даже простой до тривиальности и банальности факт, требует своего обоснования с различных позиций. Не случайно, что вопрос конвенциональности научного знания впервые был поднят в конце XIX века в рамках религиозного философствования неогегельянством и представителями модернизма в католицизме Эдуардом Леруа. Сам конвенционализм уходит своими корнями в средневековую концепцию двух родов истин, согласно которой научная истина, в отличие от религиозных истин, являясь результатом одного из видов человеческой деятельности, не может быть абсолютом.
Конвенциональная, т.е. человеческая природа человеческого знания – это то, от чего отказался ранний Гуссерль, это то, к чему пришел поздний Гуссерль, выступая за очеловечивание европейской науки. Это также просматривается в теоретической версии экзистенциализма.
Таким образом, признание конвенциональности научного знания сциентистскими и антисциентистскими философскими направлениями свидетельствует о признании вхождения иррационального компонента в структуру научного знания. Причиной этого является субъект науки, т.е. человек.
В борьбе против позитивистов и, вообще, против сциентистов, отождествлявших философию с формами и итогами частных наук, представители философии жизни предлагают противопоставить философии науку. В итоге, их философия оказывается мировоззренческой конструкцией, которая базируется не на естественных науках, а на натурфилософском построении. Утилитаризм, в понимании науки, и волюнтаристские тенденции, в понимании социальной практики, – достаточно типичная позиция для всей нетрадиционной философии, в том числе и философии жизни.
Философия жизни характеризовала собой начало такого периода в западноевропейской философии, когда, с одной стороны, происходит резкое размежевание гносеологической и мировоззренческой проблематики, а с другой стороны - традиционное разделение философии на гносеологию и онтологию перестает работать. Исследования познания ограничиваются практической методологией, низводятся до служебного расследования, примыкающего к естественному научному исследованию, и не имеют права претендовать на ранг мировоззренческих дисциплин. Разум и бытие становятся чуждыми друг другу.
Такая переориентация философских исследований связана, прежде всего, с изменением статуса и роли интеллигенции в обществе. “Интеллигент” становится массовой профессией и превращается в наемного работника. Это напрямую связано с обслуживанием все возрастающих потребностей военно-промышленного комплекса и технократического типа европейской цивилизации. Процесс политизации общества, бурно начавшийся в эпоху Возрождения, в начале привел к отходу общества от церкви, и по этой причине священнослужитель потерял общественный статус духовного лидера. Эту потерю попытался компенсировать “интеллигент”, что привело к культу разума и науки, к расцвету просветительской культуры, а затем наступившая эпоха романтизма (для краткости ее можно охарактеризовать как культурологических подход к обществу) сыграла на понижение статуса разума и науки, чему в немалой степени она обязана работам Канта, и попыталась предать “интеллигенту” статус именно духовного лидера.
Теперь же, когда политика, эта вульгарная форма культуры, начинает становиться лидирующей формой культуры, претензии интеллигенции, в особенности научно-технической, на духовное лидерство не оправдались. Все это не могло пройти даром, и европейская интеллигенция, осознавая это, начинает предчувствовать глобальность социальных потрясений будущего века.
Вот и философия жизни возникает как один из ответов на мировоззренческие поиски интеллигенции. Наука, как башня из слоновой кости,  рассыпалась, и интеллигенции нужно было найти новую точку опоры.

*  *  *

Основной вывод данной монографии сводится к тому, что для современной европейской философии, в отличие от классической философии, характерно, с одной стороны, размежевание и противопоставление гносеологии, превращенной в методологию, мировоззренческим концепциям, а с другой стороны, - характерно движение мысли от гносеологии к онтологии, от методологических программ к мировоззренческим, от антиметафизики к метафизике, а от нее - к теологии, онтологизация иррационального и вхождение этого иррационального в саму структуру научного знания, отражением чего является конвенциональный характер знания - все это стало типическими чертами западно-европейской философии конца XIX и всего XX веков.

Проявляйте уважение!
При копировании материала, ставьте прямую ссылку на наш сайт!