www.Mini-Portal.ru
НОВОСТИ: .............................................
.............................................
.............................................
.............................................
|
ВВЕДЕНИЕ В истории развития общества, особенно в последние века, наука занимает одно из самых значительных мест. Развитие науки радикальным образом преобразило не только бытовую сферу людей, но и принципиально повлияло на становление и развитие всей цивилизации, не обойдя своим влиянием ни одну сферу деятельности человека. Соединяясь с другими социальными институтами, наука становится активным практико-ориентированным субъектом преобразования материального мира путём создания на основе научных знаний новой техники и технологий. Помимо огромной практической роли, важное значение имеют методологические, эпистемологические, семиотические и мировоззренческие функции науки. Созидая искусственные языки и систематизируя познавательные операции и их применение, наука даёт знание и относительно самого субъекта науки. Наука формирует парадигмальные основания мировосприятия, создавая целостный образ универсума, включающий в себя онтологию (представления об окружающем нас мире, его границах, структурной организации и пр.), эпистемологию (представления о методах, формах и средствах познания этого мира, границах познавания, характеристиках субъекта познания – человеческого разума, сознания, психики и т.д.), а также семиотику (формирование наиболее адекватного языка для описания, анализа эмпирических данных, их систематизации и пр.). Наука предстает многомерным, системно-организованным объектом, познание которого вне взаимозависимости различных элементов, составляющих культуру, просто невозможно. Внешне объективируясь в бездушных производных научно-технического прогресса, наука предстает «антигуманистичным тираном», при этом упускается из виду, что наука в первую очередь есть форма человеческой деятельности, ergo-производное человека в его самом широком и абстрактном понимании. Наука не является самодовлеющим субъектом, существующим вне и независимо от человека и человеческого сознания, а предстает элементом развивающейся культуры, являясь одним из ее артефактов. Сегодня, когда наука предстает в глазах большинства населения лишь как часть сферы по производству материальных благ, важно показать гуманистическую составляющую научного познания, а, следовательно, и всех продуктов научного прогресса. Необходимо раскрыть человекомерный характер науки, выявить ее мировоззренческие, когнитивные, практические, социокультурные основания, показать единство этих элементов на всех уровнях научного познания. Позитивистская модель науки, взявшая за основу ее функционирования и развития только противоречие между теориями и фактами и абстрагировавшаяся от социокультурной и ценностной детерминации научного познания, не смогла создать адекватный образ реальной науки и сформулировать законы ее исторического развития. И самая большая ошибка позитивистов состоит в том , что они не учли в своих моделях социальный характер субъекта научного познания и научной деятельности, фундаментальную роль научных коммуникаций в процессе создания и утверждения научных концепций, первостепенное эпистемологическое значение на всех этапах научного познания введения значительного количества научных конвенций, утверждаемых на основе коллективного научного разума, основу которого составляет научный консенсус. Объективность, истинность и со- циальность научного знания не только не противоречат друг другу, но и составляют необходимое единство его эпистемологических свойств. Осознание этого обстоятельства стало необходимой предпосылкой современного этапа развития философии науки, открыв новые эвристические возможности для ее развития , для построения более адекватных реальной науке моделей ее структуры и динамики , для нахождения и формулировки сложной системы законов функционирования и развития науки, системы оказавшейся гораздо более сложной, чем это представлялось сторонникам не только позитивизма, но и многим крупным представителям постпозитивистской философии науки, таким например как К. Поппер, И.Лакатос, Дж.Уоткинс и др. Стремление современных философов науки удачно пройти между Сциллой позитивизма и интернализма, абсолютизирующих роль когнитивных (эмпирических, теоретических и логических средств научного познания) и Харибдой примитивного экстернализма, преувеличивающего роль социально-экономических, культурологических и личностно-психологических характеристик в динамике науки, оказалось очень непростой задачей. В ее правильном решении существенную роль играет понимание огромного значения в функционировании научной деятельности не только субъект-объектных отношений , определяемых во многом содержанием изучаемых объектов, но и межсубъектных когнитивных коммуникаций между учеными. Последние составляют необходимую и особым образом детерминированную часть деятельности коллективного научного разума. Необходимыми и центральными элементами внутринаучных когнитивных коммуникаций являются разноообразные и многочисленные научные конвенции, предлагаемые и принимаемые (или не принимаемые) членами научного сообщества. В целом множество научных конвенций в любой науке или научной дисциплине представляет собой со временем достаточно консервативную систему, но при этом всегда остающуюся принципиально открытой к введению новых конвенций и изменению или отказу от старых. Механизмом, регулирующим этот процесс, является научный консенсус. Его выработка занимает определенное, иногда длительное время, а на его результат влияют не только логико-эмпирические факторы, но и социальные, мировоззренческие и прагматические установки и предпочтения ученых. Ясно одно, что без фундаментальной философской рефлексии природы научных конвенций и их особой роли в процессе научного познания невозможно построить адекватные реальной науке модели ее структуры и развития. Подход к науке как к единой системе научного знания и научной деятельности позволяет существенно оптимизировать целостное философское осмысление науки, органически включив в ее предмет не только формы и методы научного познания на всех его уровнях, но и разнообразные факторы социокультурной и практической детерминации научного познания, а также влияние мировоззренческих установок и философских принципов на структуру и динамику научного знания, а также на исторические особенности науки той или иной эпохи или периода ее развития. Проходившие в последнее время международные конгрессы по логике, методологии и философии науки показали не только существенную ограниченность средств логического позитивизма в анализе структуры, а особенно динамики реальной науки, но выявили также не менее серьезные, а подчас и непреодолимые препятствия в адекватном анализе реальной науки, характерные для многих постпозитивистких концепций и исследований (фальсификационизм и фаллибилизм К.Поппера, методология научных исследовательских программ И.Лакатоса, анархистская методология П.Фейерабенда с ее принципом безбрежной пролиферации научных концепций, парадигмальная теория функционирования и развития науки Т.Куна с его идеей принципиальной несоизмеримости фундаментальных теорий в ходе динамики теоретического знания и т.д.). Основательную оппозицию упомянутые постпозитивистские концепции встретили со стороны историков, культурологов, социологов науки. Сегодня в мировой философии науки все более аксиоматический характер приобретает положение о чрезвычайной структурной сложности науки и научного знания, о многофакторном характере детерминации их динамики, о принципиальной невозможности построить общую модель развития науки только на основе противоречия между теориями и эмпирическими данным и только с помощью логико-методологических средств анализа научного познания. Современная философия науки непосредственно столкнулась с необходимостью учета в адекватных реальной науке моделях ее структуры и динамики не только с проблемой взаимодействия теорий с опытом и другими теориями, но и с влиянием на этот процесс разного рода практических задач и ограничений, учета социокультурных и исторических условий бытия реальной науки, важную и необходимую роль в функционировании и развитии научного знания мировоззренческих, философских и ценностных установок реальных исследователей и творцов научного знания. Одной из центральных проблем современной философии науки безусловно является переосмысление природы и статуса субъекта научного познания в направлении не только признания принципиально социального характера субъекта научной деятельности, признания за ним не просто активной роли в моделировании познаваемой им реальности , но и творящей научное знание инстанции. Признание за субъектом научного познания и научной деятельности их социального характера означает также принципиально коллективный характер научного познания, когда подлинным творцом научного знания и субъектом его динамики выступает не отдельный ученый, каким бы гениальным он ни был, и тем более не трансцендентальный субъект (субъект вообще), а именно конкретное дисциплинарное сообщество реальных ученых, представляющих определенную дисциплину в определенный исторический отрезок времени ее существования, включая создание новых научных дисциплин и принятие на себя ответственности за их развитие. Коллективный характер субъекта научного познания требует для своего успешного функционирования четко отлаженной и достаточно развитой системы когнитивных коммуникаций между членами дисциплинарного научного сообщества, обмена между ними научной информацией и позициями по обсуждаемым проблемам для принятия по ним соответствующих решений. При таком подходе вполне естественным становится взгляд, что в науке отношение между отдельным ученым и познаваемым им объектом всегда существенно опосредовано сетью межсубъектных взаимооотношений между отдельными учеными, от характера которой в значительной степени зависит динамика научного знания. Существенная роль в эффективном функционировании субъекта научного познания и развитии научного знания принадлежит научным конвенциям и научному консенсусу между учеными. Именно они лежат в основе устойчивого механизма достижения наукой общезначимого, объективного, истинного и обоснованного знания – главной цели научного способа познания действительности. Конечно, этот механизм функционирует не автоматически и не без противоречий, но вне него и без разрешения присущих ему противоречий развитие научного знания и науки принципиально невозможно. Именно при таком понимании субъекта научного познания получает свое обоснование в качестве естественной и значимой для функционирования и развития науки проблема соотношения когнитивного и ценностного в научном познании. Однако, несмотря на то, что ценностный подход к научному познанию приобрел сегодня «права гражданства», тем не менее, здесь еще много нерешенных и спорных проблем, в частности соотношение истины и ценности. К таким проблемам безусловно относятся также соотношение субъективного и объективного в научном знании, способы выдвижения и принятия в науке концепций, претендующих на истинность и универсальность, роль и функции научных конвенций в производстве и динамике научного знания, адекватная оценка конвенционалистских концепций и стратегий в философии и методологии наук (А.Пуанкаре, Р.Карнап, А.Куайн, представители современного радикального конструктивизма П.Вацлавик, Е.Глазерфельд, У.Матурана, Х.фон Ферстер и др.). Проблема функций и места конвенций в научном познании, роли научного консенсуса в утверждении научной истины, адекватной оценки конвенционалистских концепций в философии и методологии и составили основной предмет нашего исследования. Не последнее место в этом процессе занимает анализ возникновения и развития новых методологических направлений, реализующих поле деятельности эволюционирующего методологического сознания, коллективного научного разума, примером чему является анализ конвенционалистской методологии науки. Конвенциональное понимание природы научного знания и знания вообще является яркой демонстрацией того факта, что наука – это творение рук человеческих. Этот, казалось бы, простой, даже банальный факт, требует своего обоснования с различных позиций. Неслучайно, что вопрос конвенциональности научного знания впервые был поднят в конце XIX века в рамках религиозного философствования неогегельянцем и неотомистом Эдуардом Леруа. Сам конвенционализм уходит своими корнями в средневековую концепцию двух родов истин: научные истины, являясь результатом одного из видов человеческой деятельности, не могут быть абсолютом. Конвенциональная, т.е. человеческая природа человеческого знания – это то, от чего отказался ранний Гуссерль, это то, к чему пришел поздний Гуссерль, выступая за гуманизацию европейской науки. Это также просматривается в теоретической версии экзистенциализма, впрочем, как и в более ранних направлениях неклассического периода развития философской мысли. Эти идеи, как ни странно на первый взгляд, ярко раскрываются в позитивистских и близких к ним течениях. Несмотря на их достаточно жесткий сциентизм и достаточно традиционный рационализм, а также интерналистское понимание научного знания, ими тем не менее признается нерациональная компонента в самой структуре научного знания, для выявления которой и служит конвенция. В зависимости от точки зрения автора работа этих конвенций рассматривается на эмпирическом или теоретическом уровнях знания. Таким образом, признание конвенциональности научного знания сциентистскими и антисциентистскими философскими направлениями свидетельствует о признании вхождения нерациональных компонентов в структуру научного знания. Причиной этого является субъект науки, т.е. человек, с его исторически меняющимся интересом и исторически меняющийся ценностно-мировоззренческий климат эпохи. Интерес к проблеме конвенции в научном познании обусловлен, с одной стороны, бурным развитием современного научного знания, усложнением его структуры, созданием высокоабстрактных теоретических концепций, с другой – ростом методологической рефлексии науки, стремлением науки осознать свои эпистемологические основания. Актуальность проблемы функционирования условных соглашений в научном познании определяется также необходимостью методологического анализа современной философии . Как уже отмечалось, конвенция играет важную роль как в процессе научного поиска, так и в построении теории, и вполне возможно, что позитивная разработка данной проблемы приведет к признанию методологическим сознанием конвенции как общенаучного метода, как познавательной процедуры, включающей в себя целую систему операций. Безусловно, что в самом простом случае конвенция – минимальная структура и минимальная процедура познавательного акта, даже если последний сводится к чисто вербальному акту, что зачастую при увлечении интерпретационным подходом неизбежно. Особенно ярко это раскрывается в понимании разума, теоретического сознания как рефлексивного мышления, опосредованного языком и связанного с ним. Это конкретизируется в вербализированном акте понимания, связанного с рациональной объективацией и конституированием смысла. Такая постановка вопроса находит своё отражение в новых течениях философии языка, к примеру в трансцендентальном прагматизме К.-О. Апеля [см.: 15, 16], где, по сути дела, язык рассматривается как отношение к отношениям, что актуально для проблематики и тематизации субъектно-субъектной модели познания [см.: 452, 453, 454]. Эти моменты, связанные с проблемой трансцендентального конституирования интерсубъективно значимого смысла вещей и явлений, усиливаются в современной герменевтической феноменологии при объяснении «установления конвенций между учёными о тематизированных предметах и их исследовательских программ» [454: 140] и являются ключом к проблеме обоснования истинности суждений. Таким образом, «теория познания перестаёт быть классической критикой познания в виде анализа познания и превращается в «критику смысла», основанного на анализе знаков и их значений» [Там же: 144]. Основная трудность, с которой сталкивается позитивная разработка проблемы конвенций – соединение объективных параметров самой природы знаний и творческих возможностей познающего субъекта. Решение этой проблемы является ключом к решению вопроса об объективных границах конвенции и ее роли в научном познании. Многие вопросы, связанные с исследованием структуры, функций и развития научных теорий, интенсивно разрабатываются в отечественной методологической литературе. Здесь достигнуты значительные результаты и высказано немало интересных и плодотворных идей. Что же касается проблемы конвенций, то в работах современных философов позитивная разработка данной проблемы находится только на начальном этапе. Поэтому до сих пор в понимании природы условных соглашений и их функций остается много неясностей, трудностей и нерешенных вопросов. Некоторые авторы порой даже строго не различают понятия «конвенция», «конвенционализм» и употребляют их как синонимы. За редким исключением [см.: 289, 341], и в мировой, и в отечественной литературе отсутствуют даже попытки дать четкое определение понятия «конвенция». Обычно авторы пользуются такими синонимичными выражениями, как «конвенция», «конвенциональность», «конвенциональный элемент», «условность», «условное соглашение», полагаясь на интуицию читателя и контекст работы. По сути дела, все эти выражения являются буквальным переводом с латинского языка термина «конвенция», введенного в философскую методологию Э. Леруа и А. Пуанкаре. Как правило, абсолютное большинство исследователей ограничивается лишь критикой конвенционализма, указанием на его субъективистский характер. Это, конечно, верно, но самая убедительная критика, как известно, – это позитивная разработка тех проблем, из которых выросла конвенционалистская методология науки. Среди отечественных философов, которые внесли наиболее существенный вклад в разработку проблемы конвенции, необходимо выделить, в первую очередь, работы Э.М. Чудинова и Ю.Б. Молчанова, A.M. Коршунова, В.В. Мантатова, А.Д.Александрова, Аскина, А.В.Ахутина, Л.Б.Баженова, В.С.Барашенкова, А.С.Богомолова, В.В.Бондаренко, В.В.Виноградова, Д.П.Горского, С.С.Гусева, И.Добронравова, П.С.Дышлевого, Б.М.Кедрова, А.М.Кравченко, В.Н.Кузнецова, С.АЛебедева, Е.А.Мамчур, Л.И.Мандельштама, Б.В.Маркова, С.Т.Мелюхина, Г.Я.Мякишева, В.В.Налимова, И.С.Нарского, М.Э.Омельяновского, Р.Й.Павилениса, А.В.Панина, Ю.А.Петрова, М.В.Поповича, М.А.Слемнева, В.А.Смирнова, Е.Д.Смирновой, В.С.Стёпина, А.А.Тяпкина, А.И.Уёмова, В.А.Фока, С.М.Шалютина, В.С.Швырёва, С.А.Яновской и др. В западной периодической печати регулярно публикуются статьи по интересующей нас проблеме (см. библиографию), но эти работы носят описательный характер и, как правило, посвящены критике классиков конвенционализма, их крайностей с позиции ослабленного конвенционализма. Так, из западных исследователей необходимо выделить: К.Айдукевича, М.Блэка, Л.Больцмана, М.Борна, Р.Боумена, Л. де Бройля, М.Бунге, Н.Бурбаки, Г.Галилея, Гегеля, В.Гейзенберга, Т.Голда, А.Грюнбаума, Г.Динглера, П.Дюгема, Р.Карнапа, В.Куайна, Т.Куна, И.Лакатоса, М.Планка, К.Поппера, А.Пуанкаре, Б.Рассела, Г.Рейхенбаха, В.Сэлмона, Дж.Уитроу, П.Фейерабенда, К.Фраассена, О.Френеля, А.Шаффа, А.Эйнштейна, В.Эллиса, Д.Юма и др.
Все права защищены © Copyright |
Проявляйте уважение! |