На главную
www.Mini-Portal.ru

..

НОВОСТИ:
..........................................

   HardWare.

   Интернет.

   Технологии.

   Телефоны.

   Нетбуки.

   Планшеты.

   Ультрабуки.
..............................

.............................................

Поиск по сайту:

.............................................

.............................................

.............................................

..........................................

.............................................

Яндекс.Погода
Философия на mini-portal.ru
Далее:  ГЛАВА 3. п.2 >>

ГЛАВА III. СУБЪЕКТ НАУКИ ФЕНОМЕНОЛИСТСКОЙ МЕТОДОЛОГИИ И ЕГО ПЕРСПЕКТИВЫ

 

 Уровни научного познания. Каким же образом можно выполнить первую задачу философского анализа, решение которой открыло бы путь как к созданию научных методов, так и к развитию чистой логической науки. Задача, как уже упоминалось выше, состоит в отделении априорной общей схемы всякого знания от преходящего предметного содержания, в уяснении того, что научное знание состоит из этих двух компонентов.
Для решения этой задачи Гуссерль обращается к очевидности, как к критерию. Очевидно, что в составе любой науки можно усмотреть несколько уровней или связей. «Во всяком познании и, в частности, во всякой науке имеется коренное различие между тремя родами связей: а) Связь переживаний познания, в которых субъективно реализуется наука» [120: 203]. Прежде всего, это наиболее богатый уровень непосредственных переживаний познавания.
Это тот самый уровень, о котором пишет Пуанкаре, анализируя процесс открытия в науке. Для него процесс открытия – это скорее процесс интеллектуальной интуиции, оканчивающейся вспышкой озарения. Эти проблемы волновали и других крупных ученых, в том числе Эйнштейна, который не согласен с тем, что будто бы мышление изначально протекает в языковой форме. Для него было крайне нелегким занятием выразить в языке результаты, которые ему самому были уже ясны, не говоря уже о том, чтобы сформулировать для других. Для того чтобы уяснить самому себе сущность задачи и ход ее решения, он должен был осуществить некий набор движений. Это не только мыслительные движения, кинестетические образы, но и реальные движения. Он как бы чувствовал в себе передвижение мускулов, составляющих его собственное тело. Вот это динамически-физиологическая картина для Эйнштейна предшествовала построению геометрического образа и понятийной конструкции. В частности, он чувствовал, как разрывается его тело и размещается в пространстве. Образ движущегося светового потока преследовал его с детства.
Эти переживания свойственны только самому Эйнштейну, это индивидуальный уровень. «Связь переживаний познания, в которых субъективно реализуется наука, т.е. психологическая связь представлений, суждений, познаний, догадок, вопросов и т.д., в которых совершается процесс исследования или же усматривается достоверность прежде открытой теории» [120: 203]. За этим уровнем раскрывается другой: «Связь исследованных в науке и теоретически познанных вещей, которые, как таковые, образуют область этой науки. Связь исследования и познавания – явно иная, чем связь исследованного и познанного» [120: 203].
Связь теоретически познанных вещей – это предметная область науки. Это то, о чем ученые спорят и размышляют и благодаря чему они понимают друг друга. Это то, о чем могли бы говорить такие антиподы, как Пуанкаре и Эйнштейн, понимая друг друга, несмотря на все различия своих индивидуальных переживаний. Что это такое? Об этом, считает Гуссерль, даже нельзя ставить вопрос. Это метафизический вопрос. Вполне достаточно, что имеется некоторый интерсубъективный предмет мышления и обсуждения. Это то, что делает возможным и процесс подготовки молодых специалистов, и процесс коммуникации ученых различных школ и направлений.
Если взять для наглядности различные учебники по физике, к примеру по той же оптике, французских, немецких, американских, английских и отечественных физиков как прошлого, так и настоящего, то без труда можно заметить, что они используют совершенно разные термины, формулы, чертежи, схемы, но, тем не менее, при чтении этих учебников становится очевидно, что авторы пишут об одном и том же. Приблизительно так же, как люди, говорящие на различных языках, ведут речь об одном и том же. Вот это и есть предмет научного исследования. Именно последний делает возможным понимание читателем этих текстов. Для демонстративного подтверждения данного положения можно обратиться к блестящему переводу основного труда Исаака Ньютона «Математические начала натуральной философии» с латинского языка на русский, выполненному академиком Крыловым.
Единый, по мнению Гуссерля, предмет исследования делает реальной ту ситуацию, когда физики, руководствующиеся различными концептуальными схемами, работая на различных установках, связанных, к примеру, с ядерными исследованиями в Дубне, Арзамасе, НьюХэвене, под Веной могут не только понимать друг друга, но и перепроверять результаты и следить за исследованиями своих коллег-конкурентов порой по фрагментарным данным. Есть предмет, который им  позволяет понимать друг друга, –  это связь теоретически познанных вещей, это теоретические предметы.    
Гуссерль выделяет и третий уровень: «Логическая связь, т.е. специфическая связь теоретических идей, конституирующая единство истин научной дисциплины, в частности, научной теории, доказательства или умозаключения; а также единство понятий в истинном положении, простых истин в связях истин и т.п.» [120: 203]. Гуссерль иллюстрирует свои рассуждения примером из физики.
Первый уровень здесь составляют переживания субъектов, которые мыслят о физическом. Второй уровень – предмет этих переживаний. Это не объективная реальность, а внесубъективная реальность, то, что называют физической природой, теоретическая конструкция физика по поводу этой внесубъективной реальности. Третий уровень –  это единство, совокупность истин теоретической механики, теоретической оптики и т.п. «Логическая связь есть идеальная форма, во имя которой говорится in specie об одной и той же истине, <…> о той же самой и единой, кто бы «её» ни мыслил» [120: 203].
На первом уровне, на уровне переживания, познавания, истины быть не может, поскольку акты переживания индивидуальны и психологичны, а истина, по определению, всеобща. На втором уровне, на уровне теоретически познанных вещей, истины тоже нет, т.к. здесь имеются вещи, а не их знание. Предмет, о котором дискутируют, разговаривают ученые, существует не в самой реальной вещественной действительности, а в теоретической действительности. В той мере, в какой предмет, скажем, теоретической механики существует как предмет на втором уровне, он может быть предметом обсуждения для различных учёных. Там этот предмет не может быть истиной, но может быть признан истинным или ложным.
По поводу этого предмета еще один, но уже конкретный пример: в свое время многие занимались попытками доказательства знаменитого пятого постулата Евклида о параллельных, способом от противного (противоречащего). Постулат о параллельных и параллельные существуют как предмет. Многие были уверены, что доказали этот постулат, сведя его к теореме. При анализе этого доказательства обнаружилась его несостоятельность, невозможность такого доказательства. Постулат о параллельных и параллельные прямые существуют как предмет обсуждения и являются содержанием обсуждения, которое отличается от этого предмета. На втором уровне, на уровне теоретического предмета истины не существует потому, что это предмет, а не знание об этом предмете.
Такого рода примером может быть вечный двигатель. Одни могут быть уверены, что он может существовать, другие –  что не может. Доказательства этого не существовало. Оно появляется только тогда, когда появляется теоретическая термодинамика во второй половине XIX века, а попытки построить его продолжаются до сих пор.
Истина вне субъекта. Только на третьем уровне, там, где есть логическая связь целого, где построена система доказательств по поводу предмета, там и появляется истина. Когда, к примеру, строится система евклидовой геометрии, благодаря которой все, что выдвигается, доказано интерсубъективно, тогда и появляется истина. Потому что истина –  это не просто знание о предмете. И в «Логических исследованиях» и в «Кризисе европейских наук …» Гуссерль утверждает:«…в евклидовой геометрии возникла в высшей степени плодотворная идея, ориентировавшая на осуществление высокой и далекой идеальной цели  систематически построить единую дедуктивную теорию, основывающуюся на "аксиоматических" фундаментальных понятиях и принципах, развертывающуюся в аподиктических выводах, т.е. построить целое, исходя из чистой рациональности, целое, которое было бы постигаемо в своей безусловной истинности и представляло бы собой совокупность истин как безусловных, непосредственных, так и опосредованных» [121: 65]. Только на третьем уровне субъекты оказываются вынужденными к однозначности мысли. Только здесь можно говорить об одной и той же теории, об одном и том же доказательстве.
За счет чего осознания истины нет там, где нет доказанной истины, но, с другой стороны, истина есть и нечто иное, чем ее доказательство, потому что, если Гуссерль утверждает, что это происходит приходится доказывать истину, то значит, что сначала есть истина, а затем ее доказательство. Поэтому истина и осознание истины, истина и доказательство истины – это различные процессы. Если вы работаете над единой теорией поля, то это теоретический объект, по поводу которого идет напряженная работа. Эта теория поля может появиться без доказательства, как предвосхищение, которому будет дано обоснование постфактум. И только тогда, когда появляются доказательства, истина становится очевидной для других. Но эта теория уже существовала как истина до обоснования, доказательства. Истинными или ложными могут быть не вечный двигатель, философский камень, треугольник, твердое тело и т.д., а определенные теоретические конструкции, рассказывающие о них.
Можно сделать поспешный вывод, что по Гуссерлю логическая связь целого, создающая третий уровень знания, порождает истину. В связи с этим Гуссерль пишет: «Единство этой формы есть закономерное единство значения» [120: 203]. Поэтому истины не существуют где-то или как-то, в противном случае получился бы гуссерлевский вариант платоновского мира идей, метафизический (в смысле традиционной философии) ход рассуждений, поэтому истины не существуют, они значат. Существование истин состоит в их значении. Область истин –  это область значений. Ни в сфере переживаний, ни в предметной сфере науки не задана необходимая связь элементов знания. Она проявляется лишь в третьей логической сфере, но эта логическая сфера не подвластна произволу субъекта. В ней нет места случайностям индивидуального переживания. «Поскольку построена теория некоторого объекта, она истинна или ложна независимо от нашего сознания или нашего желания признать эту истинность или ложность» [см.: 120: 8993, 123129].

Против наивности и метафизики. Эти уровни в науке выделяются, конечно же, в результате анализа. Непосредственно в реальном процессе познавания, в самом факте научного знания они находятся в единстве. Одна из причин кризиса в науке на рубеже XIX – XX веков – это созерцательность в вопросе о взаимоотношении науки и мира. Согласно этой установке, наука должна стремиться к наиболее полному описанию или отражению объективной действительности, что в принципе невозможно. Невозможно потому, что невозможно полное описание мира и потому, что наука не описывает индивидуальные характеристики объектов, ее задача – открытие или создание законов. Чтобы совместить представление об истине как об отражении объекта с тем, что выдается формулировками законов, наука строит онтологию. Согласно этой онтологии строится многоэтажное здание, где законы  это фундамент, а этажи – явления, которые определяются этими законами; явления существуют объективно и взаимосвязаны. Такое представление благополучно просуществовало, начиная, по меньшей мере, с XVII века до конца XIX века.
Гуссерль чувствует опасность того, что из многослойности феномена может вырасти подобная онтология, поэтому он постоянно подчеркивает; что эти слои появляются в науке в результате анализа процесса познавания. В непосредственной наличности научного знания этих слоев нет. Все это находится в единстве. Гуссерлевская форма анализа лишь поворачивает научное знание разными гранями. Слои, которые он выделяет, – это результат таких поворотов. Гуссерль предполагает никогда не выходить за пределы своего предмета, за пределы научного знания. Поэтому присущие науке связи могут быть представлены либо как связи предметной области, как "вещные связи" (имеется в виду предметная область науки), либо как связи теоретической конструкции, которая репродуцирует данную предметную область или связь истин.
Только в связи истин вещное единство приобретает объективную обязательность. Наличность вещей становится знанием об их необходимой связи только в единстве логически оформленной теоретической конструкции. К примеру, физика определяет свою предметную область (если это механика), как движение тел. Это движение тел, взятое как предмет, еще ничего не говорит о закономерностях.

Формирование предметного мира. Конструктивизм Гуссерля. Закономерности появляются только тогда, когда это движение тел, механических объектов рассматривается как некоторое закономерное перемещение, закономерная связь материальных точек, т.е. когда накладывается законообразная теоретическая конструкция.
Связь вещей не существует до образования теоретической конструкции. Теоретическая конструкция, с ее логическими связями истин, или иная форма вещной связи заданы вместе с логической связью истин, одновременно с выделением предмета исследования. Поэтому она может быть прочитана в предмете исследования.
Процесс выделения вещей есть, вместе с тем, и их определение, т.е. представление, предположение известной системы связи и отношений в предметной области исследования. Когда мы выделяем предметные области, мы, вместе с тем, одновременно определяем связи этой предметной области.
Постфактум мы можем отделить их друг от друга, но когда мы производим процесс выделения предметной области, мы, вместе с тем, уже накладываем на эту предметную область некоторую систему закономерных отношений. Мы определяем предметную область. «Ничто не может быть, не будучи так или иначе определено, и то, что оно есть и так или иначе определено, именно и есть истина в себе, которая образует необходимый коррелят бытия в себе» [120: 259].
Еще раз подчеркнем, что Гуссерль поставил своей целью исследовать, проанализировать область научного знания, не задаваясь никакими метафизическими проблемами. Отсюда его критическое отношение к Гегелю. Он не занимается вопросами о строении и даже существовании мира вне знания. Когда Гуссерль рассуждает о вещах, то имеются в виду элементы предметной области теоретической науки. Знание предметов предполагает логически оформленную теоретическую конструкцию. К примеру, такое понятие как товар у Маркса в «Капитале» появляется тогда, когда появляется общая политэкономическая схема. Без этой схемы товара не существует, а существуют вещи (в обыденном понимании), которые покупаются и продаются. Понятия эволюции, естественного отбора, наследственности, изменчивости появляются у Дарвина только тогда, когда появляется в его голове общее концептуальное представление об эволюции. Вполне вероятно, что эта схема сложилась у него еще до того, как он вступил на палубу брига для того, чтобы собрать содержательный материал для наполнения этой схемы. Без теоретической мысли невозможно сформировать предмет исследования.
«В соответствующих истинах или связях истин конституируется действительность вещей или вещных связей» [120: 259]. Только не нужно понимать Гуссерля так, что речь идет об определении сознанием материального мира. Речь идет об обозначении области общезначимых, независящих от индивида, определений предметной области науки. Все, что здесь развертывается, происходит в области объективированного знания, уложенного во всеобщую форму мышления логического субъекта науки.


Далее:  ГЛАВА 3. п.2 >>

Все права защищены © Copyright
Философия на mini-portal.ru

Проявляйте уважение!
При копировании материала, ставьте прямую ссылку на наш сайт!