www.Mini-Portal.ru
НОВОСТИ:
.............................................
|
ГЛАВА III. СУБЪЕКТ НАУКИ ФЕНОМЕНОЛИСТСКОЙ МЕТОДОЛОГИИ И ЕГО ПЕРСПЕКТИВЫ
Стадии конституирования вещей. Центральной проблемой феноменологистской методологии более позднего периода, который связан, прежде всего, с работой Гуссерля «Идеи чистой феноменологии и феноменологической философии», становится проблема соотношения чистого сознания и многообразия явлений, конституированного в реальное бытие. Понятием «реальное бытие» Гуссерль хочет сказать, что то бытие, о котором он говорил в «Логических исследованиях» – это не реальное бытие.
Реальное бытие, уже позднего Гуссерля, не может избавиться от индивидуальных психологических особенностей, от субъективности в психологическом смысле, психологизмов: я живу в мире своих предметов, своего восприятия, своих переживаний, своих отношений и т.д.
Реальное бытие Гуссерля не имеет ничего общего с миром бытия “вещей в себе” Канта. Всякое бытие конституируется субъектом и, значит, остается бытием для сознания. Реальное бытие – это та совокупность конституированных чувственных вещей, переживаний, в которой живет субъект. Гуссерль подчеркивает: «имманентное, или абсолютное бытие и бытие трансцендентальное именуются, правда, «существующими», именуются «предметом», у них своё предметное наполнение, однако, очевидно и то, что они именуются предметами и наделяются предметной определенностью лишь в согласии с пустыми логическими категориями. Между сознанием и реальностью поистине зияет пропасть смысла» [123, §49]. Гуссерль не отказывается полностью от наследства феноменологического подхода периода «Логических исследований». Он, к примеру, не отрицает разницы между физической вещью и наглядно чувственной вещью. Наглядно чувственная вещь относится, по Гуссерлю, к естественному миру, в котором живет каждый отдельный субъект, к миру его переживаний. Физическая же вещь трансцендентна этому миру переживаний, этому естественному миру. Но и она существует только коррелятивно созерцающему ее сознанию, т.е. сознанию физика. Физик – это не индивидуальный субъект науки. Вот здесь совершается ЭПОХЕ, заключение в скобки области индивидуальных особенностей восприятия.
Гуссерль не думает отрицать, что именно на этих индивидуальных переживаниях, индивидуальных восприятиях основывается научное познание. Здесь совершается переход к символическому, математическому способу представления вещи. Процесс конституирования предметов науки, к примеру, физических вещей, проходит несколько стадий: первая стадия – индивидуального чувственного восприятия. Для того чтобы появились физические вещи, нужно чтобы ктото чтото видел, слышал, осязал...
Вторая стадия – образование чистых чувственных вещей, материально субстанциональных вещей, причинно связанных вещей отдельного субъекта. Для того, чтобы перейти к физической вещи нужно, чтобы индивид понял, что между различными чувственно-воспринимаемыми вещами есть что-то общее. Другими словами, он должен совершить ЭПОХЕ – избавиться от индивидуальных чувственных особенностей каждой вещи. Здесь и появляются чистые чувственные вещи, причинно связанные вещи, материально субстанциональные вещи (воспринятый стакан, стул, свечка оказываются чем-то общим).
На третьей стадии возникает вещь как элемент интерсубъективного мира людей науки.
На четвертой стадии происходит конституирование собственно-физической вещи, где образующими элементами оказываются моменты логической структуры, логически определяющего мышления в символической форме. Здесь уже физическая вещь – элемент теоретической конструкции физика, а не предмет, который можно видеть, сличать, осязать, попробовать на зуб, взвесить, бросить...
Конечно, как утверждает Гуссерль, это конспект формирования физического предмета. Внутри каждой из стадий можно выделить еще несколько ступеней. К примеру, в четвертой стадии Гуссерль выделяет еще несколько стадий образования физических вещей в микрофизике: сведение к молекулярному уровню, затем сведение субстанции к атомам периодической системы элементов Менделеева. Далее сведение элементов к внутриатомным структурам и т.д.
Процесс формирования вещей многостадиен. В «Логических исследованиях» Гуссерль предложил конспект. В «Идеях…» он его несколько развертывает, чтобы показать действие в принципе. Движение научного познания состоит в бесконечном процессе объективации и трансценденции, совершаемых при посредстве интенциональных актов, воплощаемых в специально организованных экспериментах. Параллельно этому сознание исследователя конституирует чистые математические образования и создает нужные логические операции.
Таким образом, конституирование предмета научного исследования идет двумя параллельными ветвями: с одной стороны, образуется предмет науки как некоторое ядро наблюдений и экспериментов, а с другой стороны, тот же самый предмет образуется как известный теоретический конструкт. В обоих случаях предмет остается интенциональным. Это для Гуссерля самое существенное обстоятельство.
Реальная вещь и физическая вещь. Итак, подведем некоторые итоги, выделив наиболее важные моменты гуссерлевского представления о структуре знания на примере физической науки:
1. Гуссерль настаивает на необходимости различать между чувственными данными, составляющими реальное состояние переживаний субъекта и чувственными свойствами, которые выступают как элементы феноменальной вещи. Чувственные данные – это то, как я воспринимаю характеристики данного объекта. Чувственные свойства – это то, как они присущи этому объекту. Это похоже на нейтральные элементы Маха (один ряд – физические элементы, другой ряд – психические элементы), здесь повторяется та же самая идея. Критерий очевидности у Гуссерля демонстрирует эти различия, как только мы направляем внимание на эти различия. Данные восприятия имманентны субъекту.
2. Физические вещи, полагает Гуссерль, в конце концов, тождественны наглядно данной вещи. Тождественны потому, что обе стадии конституирования совершает один и тот же субъект. Когда этот конкретный человек конституирует чисто наглядные объекты, свой предмет исследования, к примеру, межъядерные взаимодействия как предмет экспериментальной установки, здесь чувственно наглядное восприятие. Когда же он конституирует некоторый теоретический коррелят, он выступает как физик, как некий “пустой икс”, освобожденный от своих индивидуальных чувственных характеристик. «При физическом методе сама же воспринимающая вещь всегда и принципиально есть точно та же вещь, которую исследует и научно определяет физик. <…> высшая трансценденция физической вещи тоже не означает выхода за пределы мира для сознания. Для всякого «я», функционирующего в качестве субъекта сознания» [123, §52].
Но как раз в нем, т.е. в чувственно телесном, именно априори, на неустранимых основаниях, изначально себя демонстрирует. При этом также и чувственно определенный комплекс икс, который функционирует как носитель физической определенности, вовсе не чужд этой последней и укрывающему ее одеянию. Напротив, только поскольку икс есть субъект чувственной определенности, он также есть и субъект физической определенности, которая со своей стороны проявляется в чувственной. В принципе, вещь и как раз вещь, о которой говорит физик, дается только чувственно, в чувственных способах проявления и то тождественное, которое является само в изменчивой непрерывности в этих способах проявления есть то, что физик подвергает причинному анализу, испытанию в относительно реальной необходимой связи, в отношении ко всем испытуемым связям, которые приняты во внимание в качестве обстоятельств. Вещь, которую он наблюдает, с которой он экспериментирует, которую он постоянно видит, держит в руках, кладет на весы, сует в плавильную печь – эта и никакая иная вещь становится субъектом физических предметов, таких как температура, электрическое сопротивление и т.п.
В физической вещи, по мнению Гуссерля, нельзя видеть аналога метафизического в себе бытия, которое существует на самом деле, будучи чем-то иным принципиально, чем чувственнонаглядные характеристики. Никакой особый способ реальности физическим вещам не присущ. Если же такая трактовка кем-то предполагается, то тем самым феноменальная вещь превращается в физически субъективные образования.
3. «Чувственное наполнение того х, которое функционирует как носитель физических определений, отнюдь не есть лишь чуждое этим последним, скрывающее их облачение, – напротив, лишь в той мере, в какой х есть субъект чувственных определений, он есть и субъект определений физических, со своей стороны изъявляющихся через определения чувственные. Вещь, притом как раз именно та вещь, о которой говорит физик, согласно всему подробно изложенному выше, может быть принципиально дана лишь чувственно, через чувственные “способы явления”» [123, §52]. Физическая вещь, к примеру кольцо, точно также как эта вещь, которую одевают на палец во время церемонии бракосочетания. Кольцо как физическая вещь и кольцо как ритуальная вещь – это одна и та же вещь, но вместе с тем, если мы пытаемся рассматривать эту одну и ту же вещь как физическую и как пространственнотелесную, то они оказываются различными. Тело в том смысле, в котором оно существует в жизненном мире, есть нечто существенно иное, чем то же самое тело в смысле физической науки.
Гуссерль в «Идеях…» решительно выступает против «абстрактной абсолютизации физического бытия», против рассмотрения физических характеристик вещей, как «их единственно настоящих характеристик». Реальный мир – это не физический мир. В противном случае это не оправданная абсолютизация. Такие представления Гуссерль называет мифологией [123, §52].
Вместе с тем, он критикует и представление о физической действительности, как о чем-то, что существует в себе и неизвестно, каково оно на самом деле. Он также отвергает такую трактовку определяющей роли сознания в отношении вещей, при которой конституирующее мышление представляет как причину возникновения этих вещей, т.е. мышление, нацеливаясь на предмет и конституируя его, не образует его по причинному механизму. Каузальность есть категория внутримировая. Она относится к объектной области, к предметной, а для характеристик отношения между сознанием и предметом эта внутримировая характеристика применена быть не может. Здесь интенциональность и ничего более... «Каузальность, которая в принципе входит в число связей конституированного, интенционального мира и только внутри него имеет смысл, не может быть представлена в качестве мистической связи между объективным физическим бытием и субъективным, проявляющимся в непосредственном восприятии» [см.: 121, §9: 6695].
Мифологизация науки, по Гуссерлю, в частности, является следствием неоправданного перехода от последнего к конституирующему его сознанию, каузальность трактуют как связь между физическим бытием и абсолютным сознанием, в специально чистом переживании опыта. Тем самым, физическому бытию приписывают мистическую абсолютную реальность, в то же самое время не видят действительно абсолютного чистого сознания как такового. Можно заметить абсурдность, которая здесь обнаруживается, состоящую в том, что физическая природа, этот интенциональный коррелят логически определяющего мышления абсолютизируется.
Гуссерль здесь наиболее активно выступает против метафизической онтологии. Не случайно истоки критикуемой им мифологии, т.е. мифологии физического бытия, он видит не только у английских эмпириков, но и у Галилея, что стало философским основанием науки Нового времени, что соответствовало духу эпохи Просвещения. Гуссерль специально отмечает, что эта мифология господствует у современных естествоиспытателей. «Однако подлинное мнение естествоиспытателей (особенно, если держаться не их высказываний, но самого смысла их метода) не может заключаться и в том, что являющаяся вещь будто бы есть лишь кажимость или искаженный образ “истинной” физической вещи. Точно так же вводят в заблуждение и разговоры о том, что определенности явления будто бы суть „знаки" подлинных определенностей» [123, §52].
Мир науки и жизненный мир. Критика мифологизации научного подхода приводит к изменению акцентов в самой феноменолистской методологии. В центре уже стоят в большей степени социальные проблемы, чем гносеологические. Здесь развертывается в широком плане эпистемологический подход.
Гуссерль по-прежнему настаивает на ошибочности представлений о в себе бытии физической действительности и в качестве основной и, пожалуй, единственной действительности рассматривает жизненный мир.
Кризис европейских наук, кризис европейского стиля научного мышления, европейской логики, европейского умостроя заключается в том, что наука оказалась в стороне от жизненных запросов современного ей человечества во всем их многообразии и универсальности. Европейская наука потеряла человека как человека. Она стала агуманистичной (не гуманистичной, но не антигуманистичной).
Понятие жизненного мира представляется Гуссерлю средством избавить научное и философское мышление от подобной ограниченности. Жизненный мир составляют совокупности первичных очевидностей человека, совокупность того, что дано ему как предпосылка любой, в том числе и научной деятельности, как стартовая площадка дальнейшей работы. Это мир каждого отдельного человека, мир феноменов каждого человека. Это мир любимых или ненавидимых мною вещей, людей, поступков, мыслей. Этот мир является основой для всякого дальнейшего анализа.
Поэтому в «Кризисе европейских наук и трансцендентальной феноменологии» Гуссерль приступает к социологическим исследованиям, в том числе и к социологии науки. По сути дела, он продолжает исследование структуры мира, структуры области феноменов, которые конструируются, в конечном счете, сознанием. Здесь он резко выступает против абсолютизирования физической действительности. Действительный мир – это жизненный мир отдельных субъектов.
Феноменологический подход ранних работ Гуссерля исчерпал себя в том смысле, что чисто гносеологическая и чисто методологическая проблематика переместилась на задний план. У его ученика Макса Шелера мы уже не находим собственно методологических разработок.
Эти расхождения показывают богатые возможности феноменологического подхода, в частности, показывают плодотворную попытку уйти в философских изысканиях от того, что есть в науке, в естествознании, к примеру, от имперсональности, обезличенности субъекта науки и предметного мира, использование научных результатов, научного исследования и применение научных методов, строгой систематичности, объективизации, ориентированной на трансцендентного субъекта и т.д. Основание этого, заложенное еще в ранних работах, Гуссерль в явном виде выразил в «Кризисе европейских наук». Ведь кризис европейских наук заключается в первую очередь не в том, что наука потеряла человека как предмет своего исследования, а в том, что она оказалась в стороне от жизненных запросов человека во всем их многообразии и универсальности. Для европейских наук, научного мышления характерно противопоставление объекта и субъекта, отношение к объекту как к чему-то внешнему по отношению к человеку, понимание объективности истины как чего-то независящего от познающего субъекта, от человеческих ценностей, настроя.
Кризис европейских наук не в том, что не занимаются психологией, антропологией, этикой, социологией и т.д., а в том, что всем этим занимаются так же, как и механикой: есть внешний мир, внешний объект, будь это даже сам человек или его сознание, и этот мир нужно освоить, овнешнить, приспособить, а не научиться жить в нем. Нужно научиться описывать процессы, которые в нем происходят, и предсказывать – безсубъективная установка. Понятие жизненного мира представляется Гуссерлю средством, чтобы избавить, по меньшей мере, философское мышление от ограниченности научного подхода. Жизненный мир составляет набор первичных очевидностей – то, что дано человеку в качестве предпосылки любой деятельности, в том числе и научной. Мир науки – это всего лишь абсолютизированный интенциональный мир, надстроенный над первичными жизненными данностями и поэтому дегуманизирован.
Несмотря на внешнюю противоположность установок раннего и позднего Гуссерля, между ними есть определенная связь. Поздний Гуссерль лишь естественным образом развернул тезисы, которые защищал в "Логических исследованиях". Он строил научную методологию, оставив за скобками первичные данности. Субъективность знания и познания теперь уже превращаются в субъективность той реальности, в которой живет отдельный человек. Реальный человек живет не в мире объективных вещей, а в мире собственных переживаний, связанных неразрывно с тем, что существует, окружает человека. Раз эта связь неразрывна, то не нужно и делить мир на мир субъекта и мир объектов.
Поисковая ситуация и мировоззренческие проблемы. На зрелом этапе творчества Гуссерль переоткрыл достижение христианской, т.е. европейской, т.е. средневековой культуры – открытие “Я”, самосознания, человека как личности, суть которого заключена в его внутреннем духовном мире. Такого рода переоткрытие является признаком кризиса европейской культуры. Кризис – это не только тогда, когда плохо. Это не столько и не только упадок, а сколько активный поиск нового способа жить. Должно быть, позитивная часть этих поисков начинается именно с такого рода переоткрытия. Христианство, по меньшей мере после XIII века, постоянно находится в "упадке", это его способ быть. Европейская культура – культура, основанная на ценностях христианства, – постоянно находится в состоянии духовного кризиса, т.е. в состоянии духовного поиска.
Двадцатый век демонстрирует это более наглядно потому, что европейская культура стала достаточно мощной. Достаточно мощной, чтобы погубить себя, и в буквальном, и в переносном смысле погубить, овнешнить человека или уничтожить естественные условия для его жизни под воздействием глобальной войны или какой-нибудь другой глобальной рукотворной катастрофы, к примеру, известного изменения состава атмосферного воздуха. Мировые войны и экономические потрясения, экономическое процветание и общественная модель потребления, комфортность, предоставляемая технической цивилизацией и разочарование в ней, потрясение использованием и возможностями использования результатов научного прогресса, ответственность за которые несет и субъект науки, политические эксперименты в масштабах стран и народов, – все это, спрессованное в какие-то 6080 лет, не могло не вызвать духовного кризиса, поиска вплоть до попыток создания альтернативных способов жизни. В своей работе «Кризис европейских наук» Гуссерль затронул лишь один из аспектов этого поиска. Этот настрой, этот эмоциональный фон наиболее отчетливо выразился в экзистенциалистской философии и литературе. Преемники и последователи его феноменологического подхода, философы-экзистенциалисты сконцентрировали свое внимание на внутреннем духовном мире человека и попытались посмотреть на внешний мир через внутренний мир человека.
От методологических проблем к мировоззренческим. Гуссерль пережил два творческих ЭПОХЕ: первое – внешнее, демонстративное, когда бросил математику и профессионально занялся философией. Второе – длинное, трудное, мучительное, когда в начале своего творческого пути Гуссерль выступил как методолог, а в конце своего жизненного и творческого пути (у людей мыслящих они совпадают) Гуссерль приходит к необходимости изучения жизненного мира отдельного человека, его ценностно-психологической наполненности, того, чем он пренебрег вначале. Такая эволюция вполне демонстративна и типична для философского процесса в ХХ веке.
Все права защищены © Copyright
|
