НОВОСТИ:

<< Глава 19, $2

СОДЕРЖАНИЕ

Далее:  Глава 20 >>

ГЛАВА XIX. НАЧАЛО ПОЗИТИВИСТСКОЙ ПЕРЕОЦЕНКИ

§ 3. Феноменологизм и религиозная традиция в исполнении Спенсера

Герберт Спенсер - продолжатель идей Конта и Милля, - испытал на себе в достаточной степени влияние Канта и, как ни странно для позитивиста, - натурфилософии Шеллинга. Само собой разумеется, что на его формирование оказали существенное влияние феноменализм Юма, философская позиция Гамильтона и шотландская школа.
Главный, самый обширный труд Спенсера - “Система синтетической философии”, в которую входят “Основные начала”, “Основания биологии”, “Основания социологии” и “Основания этики”.
Философию Спенсер трактует в чисто позитивистском духе, как максимально обобщенное знание законов явлений. Философия отличается от частных наук чисто количественно, степенью обобщенности знания. На Спенсера по вопросу об отношении к миру существенное влияние оказало кантовская позиция деления мира на мир явлений - мир “вещей для нас, что является объектом изучения науки” [см.: 59]  и мир трансцендентальных сущностей, мир “вещей в себе”, “что недоступно научному познанию” [см.: 59]. Как и у Канта, у Спенсера этот мир, по сути дела, в конечном счете, доступен человеку через религиозное сознание. Феноменологический подход к научному познанию здесь налицо, что, впрочем, для эмпиризма, в особенности для позитивизма, вполне характерно.
Развитие научного и религиозного сознания в различных сферах бытия недостаточно традиционно для общества, основанного на религиозных ценностях, в том числе и для европейской, т.е. христианской культуры, но ставшее вполне традиционным для мусульманской культуры после работ Аверроиса (Ибн Рушда), XII век, а для христианской, т.е. европейской культуры - в эпоху Возрождения. В протестантской культуре, где и формировалось мировоззрение Канта и Спенсера, концепция двух родов истины, истины веры и разума, религии и науки, получила, одновременно, и более жесткую и более либеральную интерпретацию. Они, два рода истины, были не просто разведены по различным сферам бытия, а получили вполне автономные существования. Религиозным истинам была отведена не просто автономная сфера духовного бытия, но, через их онтологизацию, они получили статус реальных сущностей. Зато научным истинам была отведена сфера обыденной текущей жизни, к автономности которой от церкви протестантизм был вынужден отнестись более лояльно, так как он сам зарождался как отпадение религиозной жизни от католической церкви. Ну, а отпадение мира от церкви, конечно же, проявляется в его ограниченности текущими материальными заботами. Ну а наука, как мирское явление, конечно же, должна быть жестко и сильно ограничена, в данном случае, она должна быть строго ограничена лишь миром явлений. Поэтому наука для мыслителя, сформированного в лоне протестантской культуры, где сильна номиналистская традиция, по сути дела, сводится к анализу взаимоотношений между чувственными восприятиями, без претензий на познание сущностей. Поэтому эти сущности являются реальными причинами, что признается и наукой, и религией, а “... материя, движение и сила лишь символы неведомого реального” [см.: 59]. Это относится и ко всем другим научным категориям.
Спенсер, как правоверный англичанин, вслед за Миллем, воспроизводит, по сути дела, положение номинализма: “неизвестная нам причина известных нам действий, называемых явлениями; сходства и несходства между известными нам действиями и разделение этих действий на субъект и объект...” [см.: 59] является предпосылкой нашего познавательного акта. К этому необходимо добавить, что наши ощущения не похожи на предметы, но изменениям предметов соответствуют изменения ощущений, что является более типичным для второго позитивизма.
Талант Спенсера многогранен. Он известен своими исследованиями в области истории религии, своим вкладом в торритористскую этику, но наиболее известен Спенсер своей теорией эволюции и органистической точкой зрения на общество - попытка представить общество как живой функционирующий механизм. Спенсерская теория эволюции и социологии выдержала критику различных философских направлений, в том числе и марксистов, которые обвинили его в социал-дарвинизме, в том, что он уподобляет социологическую область биологической сфере. Спенсер пытается представить общество как сложный объект, уподобляя его живому организму. Спенсер в учении об обществе постоянно проводит аналогии между обществом и эволюционирующим живым организмом. Эти аналогии носят нестройный характер, они откровенно спекулятивны, т.е. теоретичны и, следовательно, метафизичны. Это частный случай того, как позитивист Спенсер изменяет себе, своему позитивизму в угоду критикуемой им и другими позитивистами метафизике. У Спенсера нет попытки полностью отождествить социальную жизнь с биологической. Напомним еще раз, эти аналогии носят нестройный характер, зачастую выполняют функцию иллюстрации социальных процессов. Общественную жизнь он сравнивает с ростом живого организма, почти без всяких скачков. Эволюция у него плавная и медленная.
Своей теорией эволюции, примененной к обществу, Спенсер, на самом деле, реализует идею трейдюнионского движения и западной социал-демократии реформистского толка, т.е. медленного и неуклонного улучшения социальных условий. Но саму биологическую эволюцию Спенсер понимает достаточно физикалистски: “... интеграция материи, сопровождаемая рассеиванием движения, переводящая материю из неопределенной, бессвязной однородности в определенную, связную разнородность, и производящая параллельно тому преобразования сохраняемого материей движения” [см.: 59]. Поэтому эволюция, по сути дела, сводится к перераспределению материи  под действием внешних сил, а теория эволюции принимается как описание фактов, подтверждающих эволюцию. Такой редукционизм и физикализм типичен для позитивизма и вообще для сциентистски мыслящих философов и ученых.
Многочисленные работы Спенсера оказались весьма популярными  в конце XIX и начале XX веков, особенно в среде научно-технической интеллигенции (впрочем, как и работы других позитивистов), которая стала массовой к этому времени и жаждала, в качестве твердой почвы под ногами, обрести научное мировоззрение. Поэтому многочисленные работы Спенсера, посвященные различным вопросам и перегруженные научно-техническими фактами, “которые должен знать каждый”, казались той здоровой начинкой мозгов, которая вытеснит все больное, все нездоровое, что связано с религиозными, философскими интенциями, и с которой так уверенно можно будет идти по жизни и делать дело.
Одно время Спенсер был особенно популярен в России, но как-то так получилось, что Базаров умер в расцвете лет и не потому, что Тургенев был антипозитивистом; а чеховская ирония “... нужно дело делать, господа” – прозвучала как эпатаж.
Итак, для позитивизма, как и для всей западноевропейской философии XIX-XX вв., в отличие от классической философии, характерно, с одной стороны, размежевание и противопоставление гносеологии, превращенной в методологию, мировоззренческим концепциям, а с другой стороны - характерно движение мысли от гносеологии к онтологии, от методологических программ - к мировоззренческим, от антиметафизики - к метафизике, а от нее - к теологии, онтологизации иррационального и вхождение этого иррационального в саму структуру научного знания, отражением чего и является конвенциальный характер знания.  

Проявляйте уважение!
При копировании материала, ставьте прямую ссылку на наш сайт!