НОВОСТИ:

<< Глава 1, $1

СОДЕРЖАНИЕ

Далее:  Глава 1, $3 >>

Глава I. Познание, творчество, созидание. Знание, Нравственность, красота

§ 2. Познание как нравственная деятельность

“Две вещи наполняют душу всегда и все более сильным удивлением и благоговением, чем чаще и продолжительнее мы размышляем о них, – звездное небо надо мной и моральный закон во мне”.
И.Кант

Все предшествующие философы ХVII – ХVIII  вв. – рационалисты и эмпиристы – шли от объекта. Объект (природа) был центром изучения философии, и считалось, что объект задает (определяет) субъекта. Вся задача в том, чтобы субъект воспринимал без искажений объект. Кант ставит вопрос иначе: а именно: выяснить способности познающего субъекта, его возможности и его границы. Кант совершает коперниканский переворот в гносеологии. С его теории объект начинает вращаться вокруг субъекта познания подобно тому, как с Коперника вращается Земля вокруг Солнца. Для этого Кант выясняет два момента: как устроено научное сознание – чистый разум  –  и как происходит сам процесс познания.
Для рационалистов и эмпиристов того периода было совершенно ясно, что истинность аналитических суждений (математическое знание) устанавливается через анализ взаимоотношения понятий и без обращения к опыту; т.е. априорно. (Априори – знание, предшествующее опыту и существующее независимо от него. Апостериори – знание, получаемое из опыта.) Но как быть с синтетическими суждениями априори – законами (обобщающими суждениями типа: все металлы электропроводны, ни один лебедь не является черным), истинность которых нельзя установить только за счет анализа  понятий или только через обращение к опыту. Другими словами, как существует наука? Более точно – как возможно естествознание как наука? Ведь естествознание, в отличие от математики, наглядно апеллирует к опыту. Другими словами, почему наука, в частности естествознание, претендует на истинность своих суждений (их объективность, общепризнанность, всеобщность и необходимость).
Ни рационалистский, ни эмпиристский вариант решения этой проблемы не дает удовлетворительного ответа. Люди обычно просто соглашаются, принимают один из вариантов не в силу его доказанности, а в силу определенных традиций и личных побуждений. Кант пытается выйти за рамки дихотомии рационализма и эмпиризма, пытается соединить теорию и опыт, логическое мышление и чувственность, исходя из условий познания самого познающего субъекта, а не из внешних обстоятельств.
Внешний, окружающий нас мир Кант называет трансцендентным миром, миром “вещей в себе” (ноуменов), сущностей. Этот мир недоступен научному познанию, чистому разуму, это сфера практического разума. С помощью чистого разума мы можем познать только мир явлений, мир феноменов. Этот мир ноуменов воздействует на субъекта и вызывает в нем не просто ощущение, а хаотический поток ощущений. (Если вы попытаетесь отключить свое логическое мышление и это у вас получится, то вы сможете ощутить хаотичность этого потока). Как из этого беспорядка построить систему, картину мира? Хаос – он и есть хаос. Он не познаваем. В этом хаосе можно утонуть, захлебнуться, раствориться, но истину из него извлечь нельзя. Поэтому, чтобы начать познавать, нужно хаотичный поток ощущений представить как-то иначе, упорядочить, устранить неопределенность. И в этом Кант глубоко прав. Любое шевеление извилины научного сознания начинается с устранения неопределенности, ограничения, разграничения, введение определений и конвенций (соглашений) и т.д.
Для этого Кант предлагает следующую структуру познающего субъекта: априорные формы созерцания – пространство и время, категории рассудка, трансцендентальное единство апперцепций – самосознание. Структура сознания не зависит от субъекта. Она дана нам, хотим мы этого или нет. Каждое разумное, земное существо обладает этой структурой.
До и после Канта, от Демокрита до Эйнштейна, пространство и время в основном (кроме Лейбница) рассматривались как субстанции, как формы бытия материи (вещества); пространство – как абсолютное вместилище тел, время – как абсолютная длительность. Кант лишает научное познание, всю субъективность, пространство и время онтологического обоснования. Пространство и время он рассматривает как форму субъективности.
С помощью априорных форм созерцания – пространства и времени – мы упорядочиваем хаотический поток ощущений, строим мир, творим его согласно нашим пространству и времени. Несмотря на все наши индивидуальные различия, наши миры совпадают, так как структура сознания у нас одна и та же. Это надындивидуальное начало – общность структуры познающих субъектов – Кант называет трансцендентальным субъектом. Пространство связано с внешним наглядным упорядочением ощущений. Время – это внутреннее чувство, внутренний способ организации ощущений. Поэтому вся наука эмпирична (в том числе и математика). Геометрия связана с пространственным, а арифметика – с временным упорядочиванием. Если мы опираемся на сами ощущения, то вопрос об истинности наших знаний ставить неправомерно. Какая может быть истинность, если хаос, если беспорядок? После того как с помощью априорных форм созерцания пространства и времени мы привели в порядок поток ощущений, построили интерсубъективный мир, наше знание об этом мире основывается не на самих ощущениях, а на априорных формах созерцания. Вот это и делает возможным научные знания, синтетические суждения априори. В своем познании мы исходим не из индивидуальных ощущений, а из опыта, т.е. ощущений, втиснутых в общезначимый пространственно-временной интервал.
Конструирование мира явлений с помощью пространства и времени – это лишь начало научного познания, начало миротворчества. Далее мы познаем, конструируем мир явлений с помощью априорных понятий, категорий рассудка (научного, логического мышления), т.е. создаем научную картину мира, познаем, а точнее, привносим с помощью этих априорных понятий в мир явлений причинно-следственные и другие типы взаимосвязей, открываем, а точнее, устанавливаем научные законы. Так что весь наш процесс познания – это наше миросозидание, основанное на структуре научного сознания, на пространстве и времени как априорных формах созерцания и на априорных понятиях, логических формах мышления.
Эти априорные понятия, логические формы нашего мышления, заданы нам самой структурой сознания, а не получены из опыта в результате обобщения. Как причина порождает следствие, так и структура сознания задает рассудку логические формы. Это лишь логические формы мышления, которые нам нужно наполнить опытным знанием. “Мысли без содержания пусты, созерцания без понятий слепы” [22: 155]. Истинность научного знания, единство сконструированного мира, единство понятий, их системность обеспечиваются и гарантируются высшим синтезом, высшим актом познания – актом самосознания, или трансцендентальным единством апперцепций. Такой подход образует внутренне когерентную, целостную картину.
Мир науки – мир явлений, феноменов, трансцендентальный мир, мир, сконструированный самим субъектом научного познания. Границы научного мира четко заданы структурой сознания. И попытки рассудка выйти за эти границы в мир “вещей в себе”, его претензии на познание сущности мира ведут к нелепостям, к заблуждениям, противоречиям (антиномиям) –  “не по Сеньке шапка”. Так, к примеру, попытки рассудка судить о мире в целом, приводят к антиномиям следующего типа: мир бесконечен и мир ограничен в пространстве; мир вечен и имеет начало во времени и т.д. Не научного ума это дело.
“Мир вещей в себе” – это сфера не теоретического, а более высокой ипостаси человеческого сознания – практического разума, единство и целостность суждений которого обеспечиваются тремя высшими идеями: души, мира в целом и Бога. Идея души – условие единства всех психических явлений, что Декарт называл духовной субстанцией. Идея мира в целом позволяет представить целостную картину мира. Идея Бога как конечная причина всего сущего и мыслимого, первоначало и гарант сознания, мира, бессмертия души и воздаяния.

Проявляйте уважение!
При копировании материала, ставьте прямую ссылку на наш сайт!