На главную
www.Mini-Portal.ru

..

НОВОСТИ:
..........................................

   HardWare.

   Интернет.

   Технологии.

   Телефоны.

   Нетбуки.

   Планшеты.

   Ультрабуки.
..............................

.............................................

Поиск по сайту:

.............................................

.............................................

.............................................

..........................................

.............................................

Яндекс.Погода
Философия на mini-portal.ru
Далее:  Глава 19, $1 >>

ГЛАВА XVIII. ПОЗНАНИЕ И БЫТИЕ

§ 4. «Я» как субъект познания и как его результат

1. Стыд. Стыдно быть объектом, вещью

Третья часть онтологии Сартра  "бытие-для-другого". "Бытие-для-другого", как в первой и второй частях онтологии — это мое собственное бытие, бытие другого  это тоже мое бытие. Когда мы имеем дело с "бытием-для-другого"? В чем открывается наше "бытие-для-другого", для нас самих?
Существование другого как момент моего бытия манифестируется в чувстве стыда. Бытие другого обнаруживается как мое бытие. "Другой есть неустранимый посредник между мной и мной самим. Я стыжусь себя таким, каким я представляюсь другому, и в результате самого восприятия другим, я оказываюсь в состоянии выносить суждение относительно себя как объекта. Поскольку это объект, каковым я представляюсь другому. Но пусть даже этот объект представляется другому. Это вовсе не просто образ в сознании другого. Такой образ, в самом деле, мог бы принадлежать только другому и не мог бы меня трогать. Стыд по природе есть признание себя. Я признаюсь, что я есть таков, как другой меня видит, речь идет не о сравнении того, что я есть для меня с тем, что я есть для другого. Стыд есть непосредственный озноб, который охватывает меня с головы до ног без какой бы то ни было дискурсивной подготовки" [см.: 56].
"Бытие-для-другого"  это особый смысл моего бытия. Если нет другого, то и нет этого способа бытия меня для другого. Когда появляется другой, я себя чувствую иначе, чем если бы чувствовал себя, когда этого другого нет. Поэтому именно стыд есть наиболее отчетливая характеристика моего собственного бытия для другого.
Когда Ева уговорила Адама вкусить запретный плод от древа познания добра и зла, первое, что они почувствовали  это то, что они наги и устыдились. Устыдились настолько, что попытались спрятаться от вездесущего Господа Бога. Им стало стыдно потому, что появилось сознание себя как "бытия-для-другого".
Точно так же, как Адам и Ева отыскали фиговые листочки для того, чтобы прикрыть свою наготу друг от друга и Господа, так  и современный человек питается прикрыть свое “я” от другого при помощи слов, поступков, моды и всего того, что ему дает современная цивилизация. Именно это создает постоянный, неизбывный конфликт в человеке, поскольку он всегда чувствует свою наглость для другого. Он постоянно чувствует свое собственное бытие в качестве "бытие-для-другого".
Сартр полагает, что всякая попытка понять проблему существования других по аналогии с тем, как здравый смысл понимает существование внешнего мира, ведет к традиционным трудностям идеализма и реализма, либо к необходимости веры в существование других, либо к солипсизму. Если мы считаем, что другие — это такая же объективная реальность как столы и стулья и т.п., то нужно либо доказать существование этой объективной реальности, либо отказаться от этого доказательства и признать, что эта объективная реальность создана нашим собственным сознанием.
Сартр, оставаясь в рамках  феноменологического подхода, благополучно избавляется от этой во многом надуманной проблемы. Она для его философской системы, впрочем, как и для многих других, не работает. Метафизические вопросы выносятся за скобки феноменологическим подходом. Согласно этому подходу бытие другого как и мое «бытие-для-другого»  это факт на урожае феноменов сознания. Не нужно доказывать бытие другого человека, поскольку меня интересует мое собственное бытие. Мне стыдно другого – это и есть существование другого (для меня).
Вот иллюстрация, которую предлагает Сартр: "Я нахожусь в общественном парке. Недалеко от меня, вот здесь, лужайка и кресла вдоль этой лужайки. Некто прогуливается перед креслами. Я вижу этого человека. Я воспринимаю его как объект и одновременно как человека. Что это значит? Что я хочу сказать, когда я утверждаю, об этом объекте, что он человек. Если я хочу думать, что это есть не что иное, как кукла, я использую в отношении его другие категории, которые обычно служат мне для того, чтобы группировать пространственно-временные вещи. Это значит, что я буду воспринимать его в качестве чего-то существующего на стороне кресел (т.е. точно также как и кресла) в двух метрах двадцати сантиметрах перед лужайкой, как оказывающего определенное давление на почву и т.п. Его отношения с другими объектами будут чисто объективными. Это значит, что я позволил бы ему исчезнуть без того, чтобы отношение других  друг к другу существенно изменилось. Одним словом, никакого нового отношения им не привносилось бы между этими вещами моего универсума. Сгруппированные и синтезированные с моей стороны в инструментальные комплексы, они, с их стороны, рассыпались бы во множество отношений индифферентности. Восприятие же его как человека напротив. Это схватывание необъективного отношения вещей к нему, а регистрация некоей организации без дистанции вещей моего универсума вокруг этого приведенного объекта. Конечно, лужайка остается в двух метрах двадцати сантиметрах от него, но она также связана с ним, как и лужайка, отношением, которое преодолевает и одновременно сохраняет дистанцию" [см.: 56].
Другой человек  это не просто какой-то дополнительный объект. Существование человека есть особое существование, потому что в моем собственном бытии происходят существенные изменения. В своем собственном существовании я обнаруживаю существование другого. Проблема других “я” в традиционном смысле в экзистенциализме не существует, потому что анализируется мой мир, мир "я", а не мир другого. Проблема других "я" исчезла потому, что исчез мир без человека.

2. Конфликтность. Гамлетовский вопрос: "я вещь или личность"?

Смысл "бытия-для-другого"  это конфликт. "Конфликт существует всегда, в любом отношении к другому будь это даже самые нежные отношения, скажем, отношения любовников, и здесь конфликт не устраним, поскольку идеал любовников – владеть другим сразу и в качестве тела как вещью и не в качестве вещи, как личностью. Это противоречивое желание и поэтому не осуществимое. Столь же не осуществимо по той же причине и уважение к свободе другого" [см.: 56]. Сартр продолжает: "Если бы мы даже могли предложить и уважать эту свободу, каждое предложение, которое мы могли бы сделать другому, было бы ущемлением той свободы, которую мы предполагаем уважать, действительно, если мы предлагаем нечто другой, значит мы уже ограничиваем свободу другого" [см.: 56]. "Крайний случай,  продолжает Сартр,  когда мыслится полная индифферентность в отношении другого так же никоим обрезом не есть решение. Мы уже выброшены в мир перед лицом другого, наша активность есть свободное ограничение его свободы. И ничего, видеть до самоубийства, не может изменить этой первоначальной ситуации" [см.: 56]. В самом деле, каковы бы ни были наши действия, они происходят в мире, где уже есть другой, и "где я есть слишком по отношению к другому" [см.: 56].
3. Виновность. Если я личность, то другой объект и (обратно)

Именно в этой своеобразной ситуации имеют свой источник понятия виновности и греха. "Как раз в отношении другого я виновен. Это мое воздействие на мир, где есть другой. И какими бы не были мои дальнейшие отношения с другим, они остаются вариациями первоначальной темы моей виновности" [см.: 56].
Как бы вы ко мне не относились, и как бы я к вам не относился, я виновен перед вами хотя бы уже тем, что вы читаете этот текст, но если бы этого текста не было, то я все-равно был бы виновен перед вами в том, что создал в вашей жизни какую-то другую ситуацию. Самое мое и ваше существование в мире оказывается неким ограничением моей я вашей свободы.

4. Ненависть. Я ненавижу себя как вещь

Из неизбывного чувства виновности перед другим вырастает другое неизбывное чувство – чувство ненависти по отношению к другому. "Бытие-для-другого" пропитано ненавистью. "Ненависть есть ненависть всех остальных в одном единственном. То, чего я символически стремлюсь достигнуть, желая смерти другого, это общий принцип существования другого. Другой, которого я ненавижу, представляет в действительности всех других. И мое стремление его устранить есть желание устранить других вообще. Ненависть не позволяет вырваться из круга. Она представляет собой последнее искушение – искушение безнадежности. После крушения этого искушения для себя не остается ничего иного, как вернуться в круг и колебаться без конца между "двумя фундаментальными альтернативами" [см.: 56].

От замены другого кем-то другим ничего не меняется. Бытие другого  это собственное бытие. Другой  это зеркало, это мое отражение в этом зеркале. Отношение к другому по сути дела  это мое отношение к себе. Можно заменить одно зеркало другим, но мое отражение в другом зеркале все равно останется моим отражением. Ненависть к другому  это выражение того, что фактически я есть такой для любого другого.
*  *  *
Центральной проблемой сартровского экзистенциализма в период его становления, была проблема ответственности личности. Это в немалой степени определило влияние экзистенциализма во Франции в годы движения Сопротивления против фашистской оккупации. Конечно, легко ссылаться на то, что Францию предали, легко ссылаться на то, что во главе французской армии стояли дураки, которые не смогли даже использовать оборонительную линию Мажино, но это не снимает проблемы личной ответственности, проблему выбора  хочу ли я, могу ли я смириться с существующим режимом оккупации.
Проблема личной вины, личной ответственности, в условиях, когда правительство совершило национальное предательство, была необычайно острой и актуальной. Герои Сартра, бунтующие против фашистской оккупации, оказываются бунтующими только с позиций собственного “я”. Такая позиция неоднозначна и чревата перерасти в бунт одного против всех, в ненависть ко всем другим.
Снять с себя вину и избежать ответственности за выбор  это еще никому не удавалось, это та гора, которую нельзя обойти, даже очень умному, только в гору. "Умный в гору не пойдет, умный гору обойдет",  это позиция подлецов.               
Чувство ответственности связано только с “я”. Это не чувство ответственности перед родиной, близкими, детьми, родителями, поколениями, классом, партией, правительством, прошлым, будущим, настоящим. Такого рода ответственность  это характеристика подлецов (по Сартру). Образцы подлецов  это граждане и дети. Дети – потому, что забывают о своем собственном "я" и начинают рассматривать себя как "драгоценную вазу", которой должны любоваться и о которой должны заботиться родители. Гражданин (буржуа) забывает о своем "я" потому, что он готов пожертвовать своей жизнью ради семьи, ради общества, абстрактного права, идей гуманизма и т.п.
Таким образом, призыв Сартра осознать ответственность  это не социальный призыв и не социальная программа. Он обращен лишь к личности отдельного человека.

Далее:  Глава 19, $1 >>

Все права защищены © Copyright
Философия на mini-portal.ru

Проявляйте уважение!
При копировании материала, ставьте прямую ссылку на наш сайт!

Участник Рамблер ТОП 100