НОВОСТИ:

<< Глава 7, $1

СОДЕРЖАНИЕ

Далее:  Глава 8, >>

ГЛАВА VII. Познание как постижение

§ 2. “Гений  носитель духа эпохи”

Все это приводит к таким предложениям касательно способов и методов исследования, которые к началу ХХ века уже, по сути дела, изжили себя. Например, Дильтей предлагает искать сущность в организации социальных систем, изучая произведения искусства, созданные гениальными людьми. Оказывается, по Дильтею, именно в произведениях гениальных художников-творцов мы можем видеть наиболее непосредственные проявления духа жизни. А эта жизнь является основанием всех социальных явлений.
Еще раз подчеркнем, что непосредственная связь, заимствование идей Шеллинга здесь налицо. Дильтей предполагает, что гениальный человек, создавая произведения искусства, выражает, по сути дела, без отклонений существенные характеристики своего времени. Жизнь, по мнению Дильтея, находит свое отражение в жизни гениальных людей, с чем трудно не согласиться. Поэтому негениальные люди могут в своих произведениях отклониться от характеристик действительности, а бытие может отклониться от своих существенных характеристик жизни, которые нашли наиболее адекватное выражение в творчестве гениальных людей.
Но, хотелось бы заметить, что гениальный человек – прежде всего “нестандартный” человек (хотя сразу оговорим, что нестандартный не означает гениальный), и он может не только уйти далеко вперед от своей эпохи, но и уйти в сторону от выражения существенных черт своей эпохи и своего социума. В том числе уйти в сторону не только вообще, но и в сторону от тех черт, которые мы привыкли считать существенными для данной эпохи. К сожалению, этому очень трудно привести примеры. Потому что гениальный человек, создающий свои шедевры, не принимаемые человечеством своего времени, рискует оказаться в будущем забытым, и не только рискует, но и забывается, теряется в культуре.
У философов жизни складывается ход рассуждений, похожий на гегелевский: если у Гегеля, к примеру, какое-то явление природы или социума отходит от схемы, заданной абсолютным духом (к примеру, развитие бабочки происходит не по трем стадиям, а по четырем стадиям, или развитие славянских народов отклоняется от той схемы, которую наметил абсолютный дух), то тем хуже для этой несчастной бабочки и тем хуже для подобных народов. Это даже не отклонение от существенных черт, это более того, это – болезнь духа.
Следует заметить также, что можно изучать дух эпохи по произведениям гениальных личностей, но ничуть не хуже изучать данный дух по произведениям так называемых средних людей этого времени, чтобы тоже понять дух эпохи, и, может быть, даже второй путь предпочтительней, так как вполне возможно, что именно средний человек более адекватно воспроизводит дух времени. И еще очень важное существенное возражение против Дильтея: историю культуры, как и философию, мы изучаем не как историю гениальных произведений гениальных личностей, по-дильтеевски, т.е. не как историю философии гениальных людей, а как историю идей, принятых идей. А принимавшиеся и принятые философские идеи были далеко не все великие, потому что не все исторические эпохи велики, да и где гарантия того, что гениальная личность, понятая или не понятая своим временем, выражает сущность этого времени, дух его, и где гарантия в том, что именно эти идеи гениальной личности, которые выразили дух данного времени, как раз и приняты человечеством? Такой гарантии нет. Несомненно, что произведения искусства очень многое говорят об эпохе, но сводить к ней всю духовную культуру, конечно же, неправомочно, здесь чувствуются давние отголоски просветительского подхода.
Такого рода рассуждения о человеческой культуре и ее постижении приводят к очень важному положению, которое, в принципе, типично для европейской мысли (да и восточноевропейского стиля мышления) о непредсказуемости социальной эволюции, так как эволюция есть творчество, созидание нового. Таким образом, если целостность связана с духовным началом, если это духовное начало онтологично, т.е. характеристика самого бытия, то в таком случае совершенно естественно, что великий человек, его деятельность, его произведения  это ключ к пониманию эпохи, а если это так, то предсказать развитие человечества невозможно, потому что гениальный человек гениален, в частности, потому, что он ломает традиции, стандарты. И следующий шаг истории означает появление других гениальных людей и других гениальных идей. Оформить это как какую-то закономерность невозможно.
Вот что пишет сам Дильтей по данному поводу: “Мы не в состоянии предсказать, что в душевном развитии последует за уже достигнутым состоянием. Мы можем лишь post factum указать основания того, что произошло. Исходя из мотивов мы не можем предсказать действия. Мы только можем впоследствии, исходя из действий, установить мотивы аналитически. Мы не знаем, что мы внесем в грядущий день. Историческое развитие обнаруживает совершенно такой же характер. Именно в крупные творческие эпохи наступает подъем, который не может быть выведен из предыдущих ступеней” [14: 135136].
Гений, который накладывает свой отпечаток на всю эпоху, может появиться в любое время, независимо, –  в эволюционный период развития человечества или переломный, революционный; это непредсказуемо. Подводя итог этим рассуждениям Дильтея, можно сказать, что история – то, что непредсказуемо. Если что-то предсказывается, то это уже не история, а природа. Здесь Дильтей ярко, выпукло поддерживает одну из основных черт исторического чувства, а именно то, что любое событие истории уникально, неповторимо, необратимо, не заменяемо другими событиями.
Итак, в заключение подчеркнем, что для всей академической философии жизни основным является понятие “всеобъемлющей жизненной связи”, одним из элементов которой выступает и человеческое сознание и наука. Наука есть своеобразная объективация этого абсолютного “я”, жизни, которая действует в мире. Науки о духе существенно меньше страдают объективацией, ибо для них характерно непосредственное усмотрение основ бытия, душевной связи. Поэтому, если в естественных науках господствует объяснение, т.е. приложение к фактам теоретических построений, сконструированных субъектом, то в науках о духе опыт и теоретические представления снимаются и заменяются переживаниями. Исторический процесс представляется в данной философии как самообъективация духа, жизни, которая, собственно говоря, заключается в том, что “я” отчуждается в своих объективациях (историческая практика) и вновь сливается со своими объективациями (это историческое познание, рефлексия в науках о духе). Поэтому дух понимает только то, что он сам создает. И природа, т.е. действительность, воспроизведенная независимо от человеческого духа, сознания, в качестве таковой постигнута быть не может; она лишь объясняема, что не означает, что объекты природы, по Дильтею, не могут быть поняты вообще, но в случае подобных попыток, естественно, объекты перестают быть природными. Они очеловечиваются, т.е. окультуриваются, они входят в человеческую культуру.
Дильтей говорит, что нет людей и нет вещей, которые были бы для нас только предметами и не содержали бы нажима или требования, цель которого  стремление или обуздание желания. Важности, требования осмотрительности, внутренней близости или сопротивления, дистанции и отчужденности. Жизненная связь, взятая в данный момент или в качестве длящейся, сделает для нас этих людей или эти предметы носителями счастья, расширителями нашего бытия, повышением нашей силы, или они сужают область, оказывают на нас нажим, уменьшают нашу силу.  Любой естественный предмет становится предметом для человека лишь постольку, поскольку он в какой-то мере затрагивает человеческую судьбу. Но в таком случае он перестает быть естественным предметом.
Таким образом, дильтеевская концепция предстает перед нами как философская система, в которой активность субъекта в познании не отличается от активности субъекта в деятельности (по меньшей мере, в исторической деятельности). Здесь не различается ни субъективное, ни объективное начало; объективное, по сути, исчезает, оно заменяется объективированной активностью субъекта, и ничего другого в этой действительности нет.
Метафизика этой философии жизни, по всей вероятности, заключается в онтологизации деятельности субъекта. Отсюда совершенно естественным оказывается шаг от философии жизни к экзистенциализму.

Проявляйте уважение!
При копировании материала, ставьте прямую ссылку на наш сайт!